Сайен Бейлок - Мозг и тело. Как ощущения влияют на наши чувства и эмоции
Телесная боль оказывает влияние и на нашу интерпретацию психической боли. Так, например, фибромиалгию, заболевание, характеризующееся хронической костно-мышечной болью и усталостью, связывают с одиночеством{18}. И в целом люди с расстройствами, вызванными хроническими болями, чаще склонны иметь «ненадежные» связи и поддаваться страху одиночества и неудач в любви{19}. Повышенная чувствительность к физической боли идет рука об руку с повышенной восприимчивостью к боли, вызываемой социальной изоляцией. Наше тело постоянно находится на «прямой связи» с мозгом и во многом предопределяет психическое здоровье и благополучие.
Недавно мы с коллегами из Лаборатории исследований поведения человека при Чикагском университете провели интересный эксперимент, благодаря чему нашли некоторые поразительные доказательства зависимости мозга от тела. Например, мы обнаружили, что чувство беспокойства о том, как испытуемый справится с тестом по математике, зарождается в тех же участках мозговой ткани, которые регистрируют физическую боль{20}. Мои коллеги и я «заглянули» внутрь мозга людей, ожидающих сдачи теста по математике, – и что мы там обнаружили? Что для тех, кто побаивался сдавать этот предмет, «предвкушение» проблем с решением математических задач было сродни ощущениям от укола иглой или ожога руки. Наши психологические страхи имеют много общего с физической болью.
Принято считать, что, какую бы тему мы, ученые, ни исследовали, всегда в итоге оказывается, что занимаемся самокопанием. Что касается меня, то я, безусловно, просто жажду разобраться во взаимосвязях ума и тела, которые, так сказать, «чувствую кожей». Приведу пример. Несколько месяцев назад, в очередной раз зайдя в детский сад за своей двухлетней дочерью Сарой, я заметила, что вид у нее несчастный и она совсем не похожа на себя обычную. А когда дочь еще и попросила меня дать ей лекарство, мой материнский инстинкт сразу же забил тревогу. Не заболела ли она? Я потрогала лоб ребенка, но он не показался мне горячим, поэтому я спросила, в чем дело? Может, животик болит? Или в горле першит? Или еще что-нибудь? Похоже, ни то, ни другое, ни третье. После недолгих расспросов и разговора с одной из воспитательниц я добралась до корня «зла». Как оказалось, один из мальчиков в группе отнял у дочки куклу, с которой та хотела играть. Его поступок настолько сильно задел ее, что она расплакалась. Сара вспомнила, что принимала тайленол, когда болела и чувствовала себя плохо, и лекарство помогло ей почувствовать себя лучше. Она быстро смекнула, что тайленол поможет ей снять и душевную боль.
И тут я задумалась о том, что ход мыслей Сары, возможно, заслуживает более пристального внимания, особенно в свете недавних открытий моей команды, а именно: что в состоянии психологического беспокойства (например, перед экзаменом по математике) мозг выглядит почти так же, как в момент переживания физической боли. Конечно же, я нашла исследование, проведенное сотрудниками Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, супругами Наоми Айзенбергер и Мэтью Либерманом, которые доказали, что ежедневный прием определенной дозы тайленола ослабляет чувство задетого самолюбия. Этим болезненным чувством часто сопровождаются неудачи в социальном взаимодействии, например когда нас дразнят, презирают, отвергают или – отнимают любимую игрушку{21}. Этот лекарственный препарат снижает чувствительность нейронной цепи, участвующей в передаче сигналов боли, а потому обладает способностью уменьшать как физическую, так и душевную боль, вызванную социальными факторами. Мне стало интересно, способен ли такой метод воздействия помочь ребятам, которые побаиваются математики, и собираюсь когда-нибудь обязательно изучить этот вопрос.
Наше мышление не ограничивается рамками коры головного мозга. Теперь у меня и как ученого, и как просто любознательного человека появилась новая цель – выяснить, насколько далеко теория воплощенного познания может продвинуть нас в исследовании факторов, от которых зависит эффективность функционирования нашего организма.
Глава 2
Кто сначала действует, тот потом лучше думает
Со стороны могло показаться, что у семьи Бреслинов не жизнь, а сказка: прямо-таки воплощенная американская мечта. Джон Бреслин был успешным врачом-ортодонтом. У него имелся свой частный кабинет в деловой части Чикаго. Его супруга Эми сидела дома и занималась детьми, при том что она получила степень магистра педагогики в области начального образования. У них было двое прекрасных детей: девятилетний Логан и шестилетняя Оливия. Однако почти сразу же после рождения второго ребенка у Эми и Джона появилось чувство, что с малышкой что-то не так.
И первая, и вторая беременность Эми проходила нелегко. Случались у нее и обычные для такого положения приступы тошноты, и повышенная утомляемость, хотя изнеможение, на которое она жаловалась, превосходило по тяжести состояние, описываемое большинством женщин. Эми с удивлением смотрела на других беременных, которые оживленно и воодушевленно общались и бегали по своим делам. Женщина не понимала, как они могут чувствовать себя настолько хорошо, если она сама едва способна пошевелиться от усталости. Во время первой беременности – Логаном – Эми беспокоилась, что ее состояние свидетельствует о каких-то проблемах со здоровьем плода. Однако Логан появился на свет точно в срок, как по будильнику: красивый, здоровый мальчик весом три килограмма шестьсот граммов. По шкале Апгар, используемой для оценки здоровья новорожденных, он получил 9 баллов из 10 возможных. Как тогда пошутила одна из медсестер, только дети педиатров получают 10 из 10. Сегодня Логан и спортом активно занимается, и в компьютерах прекрасно разбирается.
Помня о том, как тяжело проходила ее беременность Логаном, Эми не обращала особого внимания на трудности, которые испытывала во время второй беременности, решив, что для нее подобные малоприятные ощущения – норма. Однако на шестнадцатой неделе она слегла с тяжелым гриппом. Вирус совершенно выбил ее из колеи: температура в 39 с лишним градусов держалась несколько дней. Врач уверял Эми, что на ребенке это никак не отразится. Но могла ли она ему верить?
После гриппа Эми пошла на поправку, и дальше все шло так же, как и раньше. К большому облегчению супругов, Оливия родилась в срок. Однако радость длилась недолго: вскоре выяснилось, что проблемы с их ясноглазой девочкой только начинаются.
Сказать, что в первые несколько месяцев своей жизни Оливия мучилась от колик и часто плакала, значит ничего не сказать. Ребенок голосил постоянно, прямо заходился в плаче. Резкий, пронзительный крик пугал родителей. Оливии не нравилось, когда ее кладут в колыбельку, как впрочем, и куда-либо еще. Она с трудом засыпала, и, казалось, ее ничто не радует. Однако педиатр Оливии не видел повода для беспокойства и говорил, что малышка просто капризничает, но со временем это пройдет.
Когда Оливия начала отставать от стандартов по показателям развития моторики, было уже невозможно и дальше игнорировать признаки серьезной проблемы. В возрасте трех-четырех месяцев, когда детей начинают переворачивать на животик, чтобы они привыкали держать головку, Оливия лежала пластом, почти не двигаясь. Она не могла удерживать головку, как будто та была слишком тяжела для ее тельца. Пока ей не исполнилось почти десять месяцев, малышка даже не пробовала переворачиваться самостоятельно. Она и сидеть научилась поздно, и пробовать ходить не торопилась. Казалось, что все другие дети ее возраста уже научились вскарабкиваться по канатной лестнице на детской площадке, а Оливия еще даже не поняла, для чего предназначены все эти сооружения.
На определенном этапе педиатр Оливии провел тест на эпилепсию, церебральный паралич и ряд других заболеваний, но только невропатолог, к которому Джона и Эми наконец направили, смог поставить правильный диагноз: диспраксия. На тот момент Оливии было уже полтора года. Диспраксия приводит к нарушению координации движений. Принято считать, что это заболевание является следствием замедления или деформации развития мозга, хотя точные причины неизвестны.
Поначалу Эми и Джон восприняли диагноз Оливии с облегчением, решив, что все могло быть гораздо хуже. Ведь речь идет не о какой-то смертельной болезни. Ну, подумаешь, будет малышка бегать чуть медленнее других детей в саду – не велика беда. Однако диспраксия приводит не только к ухудшению атлетических способностей ребенка – речь идет о нарушении развития и тела, и ума. Оливия не могла держать карандаш в руке, даже открыть книжку с картинками получалось не с первого раза. Все те виды деятельности, которые другие дети усваивают с легкостью – мылить руки, чистить зубы, завязывать ботинки, – Оливии совсем не давались. Она разговаривала очень медленно и не всегда понимала, что говорят ей другие люди. Проблемы с моторикой приводят к далеко идущим последствиям, которые отнюдь не сводятся к неспособности поймать бейсбольный мяч. Они идут рука об руку с проблемами в умственном развитии{22}.
